![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Чарльз Диккенс "Посмертные записки Пиквикского клуба" - очень долго выбирала перевод, остановилась на переводе Иринарха Введенского - и ни капли не пожалела, чистый Гоголь!
В своей книге "Высокое искусство" К. И. Чуковский отзывался о нем так: "Хотя в его переводе немало отсебятин и промахов, все же его перевод гораздо точнее, чем ланновский, уже потому, что в нем передано самое главное: юмор. Введенский был и сам юмористом… "Пиквик" Иринарха Введенского весь звучит отголосками Гоголя".
В 1933 г. в издательстве Academia книга вышла в переводе А. Кривцовой и Е. Ланна при участии и с комментарием Густава Шпета под заголовком "Посмертные записки Пиквикского клуба". Чуковский критиковал этот перевод, считая, что "хотя каждая строка оригинального текста воспроизведена здесь с математической точностью, но от молодой, искрометной и бурной веселости Диккенса здесь не осталось и следа. Получилась тяжеловесная, нудная книга, которую нет сил дочитать до конца, — то есть самый неточный перевод из всех существующих, а пожалуй, из всех возможных. Вместо того, чтобы переводить смех — смехом, улыбку — улыбкой, Евгений Ланн вкупе с А. В. Кривцовой перевел, как старательный школьник, только слова, фразы, не заботясь о воспроизведении живых интонаций речи, её эмоциональной окраски".
С 1933 года, за вышеупомянутым единственным исключением, все издания "Записок Пиквикского клуба" выходят в переводе Кривцовой и Ланна. Шпета указывали в качестве сопереводчика в изданиях 1933, 1934 и 1935 годов; но после того как в 1935 г. Шпет был арестован по обвинению в контрреволюционной деятельности, его перестали упоминать как участника перевода.
Артур Ленниг "Штрогейм"
"Святой покровитель всех режиссеров, не поладивших с продюсерами..."
"В "Великой иллюзии" Штрогейм говорит о "единственном цветке в крепости". Сам он - не единственный цветок в бесплодной темнице американского кино, но цветет он в особом саду. Этот цветок - не распустившаяся роза, роняющая свои лепестки - подобный образ, скорее, подходит Гриффиту, - а кактус, порождающий под своими колючками цветок изысканного вида и непостижимой яркости".
Теперь у меня есть эта книга!
В своей книге "Высокое искусство" К. И. Чуковский отзывался о нем так: "Хотя в его переводе немало отсебятин и промахов, все же его перевод гораздо точнее, чем ланновский, уже потому, что в нем передано самое главное: юмор. Введенский был и сам юмористом… "Пиквик" Иринарха Введенского весь звучит отголосками Гоголя".
В 1933 г. в издательстве Academia книга вышла в переводе А. Кривцовой и Е. Ланна при участии и с комментарием Густава Шпета под заголовком "Посмертные записки Пиквикского клуба". Чуковский критиковал этот перевод, считая, что "хотя каждая строка оригинального текста воспроизведена здесь с математической точностью, но от молодой, искрометной и бурной веселости Диккенса здесь не осталось и следа. Получилась тяжеловесная, нудная книга, которую нет сил дочитать до конца, — то есть самый неточный перевод из всех существующих, а пожалуй, из всех возможных. Вместо того, чтобы переводить смех — смехом, улыбку — улыбкой, Евгений Ланн вкупе с А. В. Кривцовой перевел, как старательный школьник, только слова, фразы, не заботясь о воспроизведении живых интонаций речи, её эмоциональной окраски".
С 1933 года, за вышеупомянутым единственным исключением, все издания "Записок Пиквикского клуба" выходят в переводе Кривцовой и Ланна. Шпета указывали в качестве сопереводчика в изданиях 1933, 1934 и 1935 годов; но после того как в 1935 г. Шпет был арестован по обвинению в контрреволюционной деятельности, его перестали упоминать как участника перевода.
Артур Ленниг "Штрогейм"
"Святой покровитель всех режиссеров, не поладивших с продюсерами..."
"В "Великой иллюзии" Штрогейм говорит о "единственном цветке в крепости". Сам он - не единственный цветок в бесплодной темнице американского кино, но цветет он в особом саду. Этот цветок - не распустившаяся роза, роняющая свои лепестки - подобный образ, скорее, подходит Гриффиту, - а кактус, порождающий под своими колючками цветок изысканного вида и непостижимой яркости".
Теперь у меня есть эта книга!
"The Mask of Dimitrios"
Jan. 12th, 2021 06:41 pm"Маска Димитриоса" - это не только снятый в 1944 году фильм Жана Негулеско. В первую очередь это одноименный роман Эрика Эмблера.
В высшей степени удивительная книга. Автор раскрывает читателям интригу прямо в предисловии - и это ничуть не портит удовольствие от чтения. Наоборот - кажется, это своеобразная награда - не за приложенные усилия, не за внимание к личности неординарного мерзавца и скрупулезное воссоздание обстоятельств его жизни. Награда за ту отвагу, с которой герой заглядывает в глаза злу, за желание понять, как это зло возникает и за счет чего преуспевает.
Композиция и блестящее использование псевдодокументальной манеры отмечены во всех источниках.
Приключения писателя, идущего по следу своего персонажа, приковывают внимание, даже если ты знаешь чуть больше, чем пока что известно герою.
Конечно, я не могла не сравнивать роман с кинолентой. В фильме писатель из англичанина превратился в голландца, а финал стал чуть менее трагичен и неоднозначен, но в остальном это на удивление точная экранизация.
Как выяснилось, картина 1944 года была вторым по счету обращение кинематографистов к этому произведению. В 1939 году на экраны вышел "Гроб для Димитриоса" ("A Coffin for Dimitrios"). Очень жаль, что не могу найти.
Еще об интересном: пишут, книжный Димитриос "имел прототипа в реальной жизни - сэра Бэзила Захароффа (1849-1936). Родившийся в Турции под именем Василейос Захариас и получивший в Европе прозвище „Таинственный человек Европы“, Захарофф был международным торговцем оружием, финансистом, агентом разведки и при этом стал рыцарем Британской империи. Он был известен тем, что пользовался двойниками, и практически никогда не разрешал себя фотографировать". Почитала о нем - и странно, что он так мало известен. Биография эталонного злодея.
В высшей степени удивительная книга. Автор раскрывает читателям интригу прямо в предисловии - и это ничуть не портит удовольствие от чтения. Наоборот - кажется, это своеобразная награда - не за приложенные усилия, не за внимание к личности неординарного мерзавца и скрупулезное воссоздание обстоятельств его жизни. Награда за ту отвагу, с которой герой заглядывает в глаза злу, за желание понять, как это зло возникает и за счет чего преуспевает.
Композиция и блестящее использование псевдодокументальной манеры отмечены во всех источниках.
Приключения писателя, идущего по следу своего персонажа, приковывают внимание, даже если ты знаешь чуть больше, чем пока что известно герою.
Конечно, я не могла не сравнивать роман с кинолентой. В фильме писатель из англичанина превратился в голландца, а финал стал чуть менее трагичен и неоднозначен, но в остальном это на удивление точная экранизация.
Как выяснилось, картина 1944 года была вторым по счету обращение кинематографистов к этому произведению. В 1939 году на экраны вышел "Гроб для Димитриоса" ("A Coffin for Dimitrios"). Очень жаль, что не могу найти.
Еще об интересном: пишут, книжный Димитриос "имел прототипа в реальной жизни - сэра Бэзила Захароффа (1849-1936). Родившийся в Турции под именем Василейос Захариас и получивший в Европе прозвище „Таинственный человек Европы“, Захарофф был международным торговцем оружием, финансистом, агентом разведки и при этом стал рыцарем Британской империи. Он был известен тем, что пользовался двойниками, и практически никогда не разрешал себя фотографировать". Почитала о нем - и странно, что он так мало известен. Биография эталонного злодея.
Сюзанна Кларк "Пиранези"
Jan. 8th, 2021 06:26 pmКнига о возвращении магии в нашу промозглую серую реальность. Об идеальном мире, полном идеальных образов. Не мягкая, не уютная, не смешная. Удивительно светлая, проникновенная и исполненная высокой радости. Захватывающая, книга-путешествие. Прекрасная. Очень простая - ювелирно, виртуозно простая. Похожая разве что на "Горменгаст" Пика. Хотя в ней самой что только не нашло отражения и многое можно вспомнить и подвязать. Но это всего лишь отражения.
Восхитительно двойственная - ты жаждешь, чтобы обстоятельства героя изменились, но, в то же время, проникаешься величием и гармонией того, что его окружаешь. Совсем небольшая по объему, но кажется огромной - столь огромные впечатления она дарит.
Очень пафосно пишу, надо бы проще, но я не знаю, как. Пока так чувствую.
Большое литературное событие.
Я очень рада, что у Кларк снова все хорошо и она пишет следующую книгу. Она к нам вернулась.
Восхитительно двойственная - ты жаждешь, чтобы обстоятельства героя изменились, но, в то же время, проникаешься величием и гармонией того, что его окружаешь. Совсем небольшая по объему, но кажется огромной - столь огромные впечатления она дарит.
Очень пафосно пишу, надо бы проще, но я не знаю, как. Пока так чувствую.
Большое литературное событие.
Я очень рада, что у Кларк снова все хорошо и она пишет следующую книгу. Она к нам вернулась.
Все знают, что я фанат Петера Лорре, но мало кто подозревает, как глубоко эта страсть запустила когти в мое сердце. Поэтому пришло время открыть страшное - я читаю все произведения, где упоминается имя великого венского мастера находок и умолчаний, обладателя множества лиц и похитителя реальности.
"The Peter Lorre Companion" - удивительно, но это не фанфик. Это повесть о взрослении, чем-то неуловимо напоминающая "Тропик Рака" Генри Миллера, только героиня гораздо младше, приключения скромней, однако фантазия - изощренней.
"Кто знает, были ли они к нему милосердны?" - задается вопросом маленькая героиня книги после того, как втайне от родителей посмотрела "М". И это стало началом отношений, которых иначе как оккультными не назовешь.
Что мне особенно понравилось - характеристики некоторых работ Лорре. Нет, я все еще не понимаю идею смотреть только избранные произведения любимого автора, и не со всеми трактовками я согласна - но не могу не оценить проницательность, оригинальность и глубину суждений.
А еще Энн Шарп - известный теоретик-лорревед, и эта сторона ее деятельности мне особенно близка и интересна.
Instead of "creep" always use "kreep".
"The Peter Lorre Companion" - удивительно, но это не фанфик. Это повесть о взрослении, чем-то неуловимо напоминающая "Тропик Рака" Генри Миллера, только героиня гораздо младше, приключения скромней, однако фантазия - изощренней.
"Кто знает, были ли они к нему милосердны?" - задается вопросом маленькая героиня книги после того, как втайне от родителей посмотрела "М". И это стало началом отношений, которых иначе как оккультными не назовешь.
Что мне особенно понравилось - характеристики некоторых работ Лорре. Нет, я все еще не понимаю идею смотреть только избранные произведения любимого автора, и не со всеми трактовками я согласна - но не могу не оценить проницательность, оригинальность и глубину суждений.
А еще Энн Шарп - известный теоретик-лорревед, и эта сторона ее деятельности мне особенно близка и интересна.
Instead of "creep" always use "kreep".
"Золотая ветвь"
Aug. 3rd, 2020 03:42 pmДиана Уинн Джонс пишет лучшие книги о магии.
"Рыцарь на золотом коне" прекрасен. Это настолько волшебно и поэтично, что я уже и забыла, что так бывает. Если бы у меня была возможность принести в мир какую-то магию, я бы выбрала магию из книг Джонс, которую не столько совершаешь, сколько ощущаешь. Описания, переживания - наверно с возрастом все это чувствуется острей и ярче.
А еще из самых лучших книг всегда узнаешь о других книгах.
Теперь читаю Фрэзера.
Кто не видел картину Тёрнера "Золотая ветвь"? Пейзаж, залитый золотистым свечением грёзы, в которую погрузился божественный дух Тёрнера, преобразивший прекраснейший из природных ландшафтов, увиденное в порыве вдохновения небольшое лесное озеро Неми, "зеркало Дианы", как называли его древние. Незабываема спокойная водная гладь, окаймленная зеленой цепью Альбанских гор. Уединенность местности не нарушается двумя типично итальянскими деревеньками, погруженными в дрему на берегу озера, и дворцом — также в итальянском стиле — с садами, которые резкими уступами спускаются к озеру. Кажется, будто Диана не захотела оставить этот одинокий берег и продолжает обитать в лесной чаще!
В древности на фоне этого лесного пейзажа неоднократно разыгрывалось одно и то же странное и трагическое событие. На северном берегу озера, прямо под отвесными утесами, к которым притулилась деревушка Неми, находились священная роща и святилище Немийской, или Лесной, Дианы. Озеро и роща были известны тогда под названием Арицийских. Но город Ариция (теперь он называется Ла-Ричча) был расположен почти в пяти километрах отсюда, у подножия Альбанской горы, и отделен крутым спуском от озера, находящегося в небольшой воронкообразной впадине на склоне горы. В священной роще росло дерево, и вокруг него весь день до глубокой ночи крадущейся походкой ходила мрачная фигура человека. Он держал в руке обнаженный меч и внимательно оглядывался вокруг, как будто в любой момент ожидал нападения врага. Это был убийца-жрец, а тот, кого он дожидался, должен был рано или поздно тоже убить его и занять его место. Таков был закон святилища. Претендент на место жреца мог добиться его только одним способом — убив своего предшественника, и удерживал он эту должность до тех пор, пока его не убивал более сильный и ловкий конкурент.
Должность эта, обладание которой было столь зыбким, приносила с собой царский титул. Но ни одна коронованная особа не была мучима более мрачными мыслями, чем Немийский жрец. Из года в год зимой и летом, в хорошую и плохую погоду, нес он свою одинокую вахту и только с риском для жизни урывками погружался в беспокойную дрему. Малейшее ослабление бдительности, проявление телесной немощи и утрата искусства владеть мечом ставили его жизнь под угрозу: седина означала для него смертный приговор. От одного его вида прелестный пейзаж мерк в глазах кротких и набожных паломников. С суровой и зловещей фигурой Немийского жреца плохо сочетались мечтательная голубизна итальянского неба. игра светотени в летних лесах и блеск волн на солнце...
Уильям Тёрнер "Золотая ветвь", 1834 г.
"Рыцарь на золотом коне" прекрасен. Это настолько волшебно и поэтично, что я уже и забыла, что так бывает. Если бы у меня была возможность принести в мир какую-то магию, я бы выбрала магию из книг Джонс, которую не столько совершаешь, сколько ощущаешь. Описания, переживания - наверно с возрастом все это чувствуется острей и ярче.
А еще из самых лучших книг всегда узнаешь о других книгах.
Теперь читаю Фрэзера.
Кто не видел картину Тёрнера "Золотая ветвь"? Пейзаж, залитый золотистым свечением грёзы, в которую погрузился божественный дух Тёрнера, преобразивший прекраснейший из природных ландшафтов, увиденное в порыве вдохновения небольшое лесное озеро Неми, "зеркало Дианы", как называли его древние. Незабываема спокойная водная гладь, окаймленная зеленой цепью Альбанских гор. Уединенность местности не нарушается двумя типично итальянскими деревеньками, погруженными в дрему на берегу озера, и дворцом — также в итальянском стиле — с садами, которые резкими уступами спускаются к озеру. Кажется, будто Диана не захотела оставить этот одинокий берег и продолжает обитать в лесной чаще!
В древности на фоне этого лесного пейзажа неоднократно разыгрывалось одно и то же странное и трагическое событие. На северном берегу озера, прямо под отвесными утесами, к которым притулилась деревушка Неми, находились священная роща и святилище Немийской, или Лесной, Дианы. Озеро и роща были известны тогда под названием Арицийских. Но город Ариция (теперь он называется Ла-Ричча) был расположен почти в пяти километрах отсюда, у подножия Альбанской горы, и отделен крутым спуском от озера, находящегося в небольшой воронкообразной впадине на склоне горы. В священной роще росло дерево, и вокруг него весь день до глубокой ночи крадущейся походкой ходила мрачная фигура человека. Он держал в руке обнаженный меч и внимательно оглядывался вокруг, как будто в любой момент ожидал нападения врага. Это был убийца-жрец, а тот, кого он дожидался, должен был рано или поздно тоже убить его и занять его место. Таков был закон святилища. Претендент на место жреца мог добиться его только одним способом — убив своего предшественника, и удерживал он эту должность до тех пор, пока его не убивал более сильный и ловкий конкурент.
Должность эта, обладание которой было столь зыбким, приносила с собой царский титул. Но ни одна коронованная особа не была мучима более мрачными мыслями, чем Немийский жрец. Из года в год зимой и летом, в хорошую и плохую погоду, нес он свою одинокую вахту и только с риском для жизни урывками погружался в беспокойную дрему. Малейшее ослабление бдительности, проявление телесной немощи и утрата искусства владеть мечом ставили его жизнь под угрозу: седина означала для него смертный приговор. От одного его вида прелестный пейзаж мерк в глазах кротких и набожных паломников. С суровой и зловещей фигурой Немийского жреца плохо сочетались мечтательная голубизна итальянского неба. игра светотени в летних лесах и блеск волн на солнце...
Уильям Тёрнер "Золотая ветвь", 1834 г.
Майкл Муркок "Византия сражается"
Sep. 24th, 2019 02:54 pmДействующие лица:
Максим Артурович Пятницкий (Дмитрий Митрофанович Хрущев), рассказчик.
Елизавета Филипповна, мать Максима.
Капитан Браун, шотландский инженер.
Эсме Лукьянова, подруга Максима.
Зоя, девочка-цыганка.
Профессор Лустгартен, школьный учитель.
Фрау Лустгартен, его жена.
Саркис Михайлович Куюмджан, армянский инженер.
Александр (Шура), кузен Максима.
Евгения Михайловна (тетя Женя), двоюродная бабка Максима. Ванда, ее бедная родственница.
Семён Иосифович (дядя Сеня), двоюродный дед Максима.
Эзо, кабатчик из Слободки.
Миша Япончик, бандит из Слободки.
Витя Скрипач – посетитель таверны Эзо.
Исаак Якобович – посетитель таверны Эзо.
Малышка Граня – посетитель таверны Эзо.
Боря Бухгалтер – посетитель таверны Эзо.
Лёва – посетитель таверны Эзо.
Господин Ставицкий, торговец наркотиками.
Катя, молодая проститутка.
Мать Кати, проститутка.
X. Корнелиус, дантист.
Гонория Корнелиус, английская авантюристка.
Со-Со, грузинский революционер.
Никита Грек, друг Максима.
Мистер Финч, ирландский моряк.
Сергей Андреевич Цыпляков (Сережа), балетный танцовщик. Марья Варворовна Воротынская, студентка.
Мисс Бьюкенен, ее няня.
Мистер Грин, агент дяди Сени в Петербурге.
Мистер Паррот, его помощник.
Мадам Зиновьева, квартирная хозяйка Максима в Петербурге. Ольга и Вера, ее дочери.
Доктор Мазнев, преподаватель в Петербургском политехническом институте.
Профессор Меркулов, другой преподаватель.
Князь Николай Федорович Петров (Коля), богемный петербуржец. Ипполит, мальчик на содержании князя Петрова.
Луначарский, большевик.
Маяковский, поэт.
Лолли Леоновна Петрова, кузина Коли.
Алексей Леонович Петров, ее брат.
Елена Андреевна Власенкова (Лена), соседка Марьи Варворовны Воротынской.
Профессор Ворсин, ректор Политехнического института.
Гетман Павло Скоропадский, марионеточный диктатор.
Атаман Симон Петлюра, военный предводитель украинских националистов.
Генерал Коновалец, командир сечевых стрельцов.
Винниченко, лидер украинских националистов.
Потаки, украинский большевик.
Маруся Кирилловна, украинская большевичка.
Сотник (капитан) Гришенко, казачий офицер-григорьевец.
Сотник (капитан) Ермилов, то же.
Стоичко, казачий офицер.
Бродманн, социалист, офицер связи.
Нестор Махно, лидер анархистов.
Капитан Куломсин, офицер-белогвардеец.
Капитан Уоллис, австралиец, командир танкового экипажа.
Майор Пережаров, командир белогвардейцев.
Еврейский журналист в Аркадии.
Мадам Зоя, хозяйка гостиницы.
Капитан Осетров, белогвардеец, офицер разведки. Майор Солдатов, командир Максима.
Главный инженер «Рио-Круз», собрат по духу.
Прочие персонажи:
Кориленко (почтальон); капитан Бикадоров (казак); шлюхи и актеры в Одессе; шлюхи, актеры и художники в Санкт-Петербурге; революционеры в Санкт-Петербурге; казаки (красные, белые); полицейские, чекисты, офицеры Военно-морского флота, офицеры сухопутных войск, гайдамаки, нищие, пьяные, евреи из штетла близ Гуляйполя, обитатели селений в украинской степи и, за кулисами, Лев Троцкий, Деникин, Краснов, Ульянский, князь Львов, Керенский, Путилов, Иосиф Сталин, Столыпин, Ленин, Антонов, Сикорский, Савинков, Катерина Корнелиус, Герберт Уэллс.
Пока что кажется, что список персонажей куда интересней самого произведения.
Максим Артурович Пятницкий (Дмитрий Митрофанович Хрущев), рассказчик.
Елизавета Филипповна, мать Максима.
Капитан Браун, шотландский инженер.
Эсме Лукьянова, подруга Максима.
Зоя, девочка-цыганка.
Профессор Лустгартен, школьный учитель.
Фрау Лустгартен, его жена.
Саркис Михайлович Куюмджан, армянский инженер.
Александр (Шура), кузен Максима.
Евгения Михайловна (тетя Женя), двоюродная бабка Максима. Ванда, ее бедная родственница.
Семён Иосифович (дядя Сеня), двоюродный дед Максима.
Эзо, кабатчик из Слободки.
Миша Япончик, бандит из Слободки.
Витя Скрипач – посетитель таверны Эзо.
Исаак Якобович – посетитель таверны Эзо.
Малышка Граня – посетитель таверны Эзо.
Боря Бухгалтер – посетитель таверны Эзо.
Лёва – посетитель таверны Эзо.
Господин Ставицкий, торговец наркотиками.
Катя, молодая проститутка.
Мать Кати, проститутка.
X. Корнелиус, дантист.
Гонория Корнелиус, английская авантюристка.
Со-Со, грузинский революционер.
Никита Грек, друг Максима.
Мистер Финч, ирландский моряк.
Сергей Андреевич Цыпляков (Сережа), балетный танцовщик. Марья Варворовна Воротынская, студентка.
Мисс Бьюкенен, ее няня.
Мистер Грин, агент дяди Сени в Петербурге.
Мистер Паррот, его помощник.
Мадам Зиновьева, квартирная хозяйка Максима в Петербурге. Ольга и Вера, ее дочери.
Доктор Мазнев, преподаватель в Петербургском политехническом институте.
Профессор Меркулов, другой преподаватель.
Князь Николай Федорович Петров (Коля), богемный петербуржец. Ипполит, мальчик на содержании князя Петрова.
Луначарский, большевик.
Маяковский, поэт.
Лолли Леоновна Петрова, кузина Коли.
Алексей Леонович Петров, ее брат.
Елена Андреевна Власенкова (Лена), соседка Марьи Варворовны Воротынской.
Профессор Ворсин, ректор Политехнического института.
Гетман Павло Скоропадский, марионеточный диктатор.
Атаман Симон Петлюра, военный предводитель украинских националистов.
Генерал Коновалец, командир сечевых стрельцов.
Винниченко, лидер украинских националистов.
Потаки, украинский большевик.
Маруся Кирилловна, украинская большевичка.
Сотник (капитан) Гришенко, казачий офицер-григорьевец.
Сотник (капитан) Ермилов, то же.
Стоичко, казачий офицер.
Бродманн, социалист, офицер связи.
Нестор Махно, лидер анархистов.
Капитан Куломсин, офицер-белогвардеец.
Капитан Уоллис, австралиец, командир танкового экипажа.
Майор Пережаров, командир белогвардейцев.
Еврейский журналист в Аркадии.
Мадам Зоя, хозяйка гостиницы.
Капитан Осетров, белогвардеец, офицер разведки. Майор Солдатов, командир Максима.
Главный инженер «Рио-Круз», собрат по духу.
Прочие персонажи:
Кориленко (почтальон); капитан Бикадоров (казак); шлюхи и актеры в Одессе; шлюхи, актеры и художники в Санкт-Петербурге; революционеры в Санкт-Петербурге; казаки (красные, белые); полицейские, чекисты, офицеры Военно-морского флота, офицеры сухопутных войск, гайдамаки, нищие, пьяные, евреи из штетла близ Гуляйполя, обитатели селений в украинской степи и, за кулисами, Лев Троцкий, Деникин, Краснов, Ульянский, князь Львов, Керенский, Путилов, Иосиф Сталин, Столыпин, Ленин, Антонов, Сикорский, Савинков, Катерина Корнелиус, Герберт Уэллс.
Пока что кажется, что список персонажей куда интересней самого произведения.
Ханну Райяниеми "Страна вечного лета"
Jul. 25th, 2019 12:46 pmПо устоявшейся уже привычке отмечаю все, что читаю, когда до финала еще далеко. Иной раз мнение меняется кардинально, и из-за этого впоследствии бывает особенно забавно перечитывать.
Райяниеми мне явно по душе - и как писатель вообще, и как автор этого конкретного произведения. Британская разведка времен войны в Испании - отличное место, из разряда "я там всех знаю". А загробная сюжетная линия придает особую остроту тонким этическим вопросам.
В двух словах - после смерти души, получившие особый Билет, никуда не деваются, а живут себе в Стране Вечного Лета, работают на тех же работах и выделываются перед живыми. Не все, конечно, только привилегированные души. Грядет страшная война, перед которой померкнет война уже идущая, и в центре всего этого оказывается сотрудница британской секретной службы, чье положение осложняет еще и необходимость пробивать себе дорогу в исключительно мужской сфере.
Райяниеми мне явно по душе - и как писатель вообще, и как автор этого конкретного произведения. Британская разведка времен войны в Испании - отличное место, из разряда "я там всех знаю". А загробная сюжетная линия придает особую остроту тонким этическим вопросам.
В двух словах - после смерти души, получившие особый Билет, никуда не деваются, а живут себе в Стране Вечного Лета, работают на тех же работах и выделываются перед живыми. Не все, конечно, только привилегированные души. Грядет страшная война, перед которой померкнет война уже идущая, и в центре всего этого оказывается сотрудница британской секретной службы, чье положение осложняет еще и необходимость пробивать себе дорогу в исключительно мужской сфере.
"Еще с XVII века, со времен драматурга и романистки Афры Бен, англичанки теснили мужчин на литературном Олимпе. Огромной популярностью пользовались романы Фанни Берни, Энн Рэдклифф, Марии Эджворт. Тем не менее, профессиональная литературная деятельность считалась неподходящим занятием для леди. Ведь настоящие леди не работают за деньги, их обеспечивают родители и мужья. В прологах к романам писательницы извинялись, что вообще взялись за перо, и взывали к великодушию критиков. Фанни Берни называла свое творчество «писанина». Мария Эджворт пряталась в тени властного отца. В таких условиях трудно было назвать свое творчество не «писаниной», а работой, и относиться к нему соответственно. Это смогла бы не каждая писательница. Но Джейн Остен смогла".
Имя Энн Рэдклифф мне известно давно, а вот о других я даже не слышала. Любопытно!
А дальше встречается вот такой пассаж:
"Возможно, будь Джейн писаной красавицей, она бы с легкостью нашла мужа. Но она не отличалась красотой. Ее племянница Каролина составила такой портрет тетушки: «Ее лицо было скорее округлым, чем вытянутым, с ярким, но не слишком розовым румянцем, с чистой смугловатой кожей и красивыми карими глазами… Ее каштановые волосы вились от природы и обрамляли лицо короткими завитками».
До нас дошло два прижизненных портрета Джейн Остен. Один – акварельный набросок ее сестры Кассандры, который был значительно приукрашен для последующих изданий Остен. Другой, изображающий девочку-подростка, якобы был заказан у знаменитого светского живописца Озайаса Хамфри богатым двоюродным дедом Остен, чтобы демонстрировать ее потенциальным женихам. Исследователи до сих пор спорят, изображена ли на этом портрете Джейн или какая-то иная особа. Оба портрета рисуют Джейн не слишком привлекательной барышней: маленькой, пухленькой и невзрачной. Впрочем, Джейн была обаятельна, весела, чудесно танцевала и просто обожала балы".
И тут я озадачена, ибо, на мой взгляд, с означенного портрета на нас задорно смотрит прехорошенькая девица. Подозреваю, она просто не хотела выскакивать за кого попало и дорожила своей свободой. Тем более, родные ее любили и гордились литературными успехами.
С интересом читаю дальше!
Предполагаемый портрет Джейн Остин работы Озайаса Хэмфри.
Имя Энн Рэдклифф мне известно давно, а вот о других я даже не слышала. Любопытно!
А дальше встречается вот такой пассаж:
"Возможно, будь Джейн писаной красавицей, она бы с легкостью нашла мужа. Но она не отличалась красотой. Ее племянница Каролина составила такой портрет тетушки: «Ее лицо было скорее округлым, чем вытянутым, с ярким, но не слишком розовым румянцем, с чистой смугловатой кожей и красивыми карими глазами… Ее каштановые волосы вились от природы и обрамляли лицо короткими завитками».
До нас дошло два прижизненных портрета Джейн Остен. Один – акварельный набросок ее сестры Кассандры, который был значительно приукрашен для последующих изданий Остен. Другой, изображающий девочку-подростка, якобы был заказан у знаменитого светского живописца Озайаса Хамфри богатым двоюродным дедом Остен, чтобы демонстрировать ее потенциальным женихам. Исследователи до сих пор спорят, изображена ли на этом портрете Джейн или какая-то иная особа. Оба портрета рисуют Джейн не слишком привлекательной барышней: маленькой, пухленькой и невзрачной. Впрочем, Джейн была обаятельна, весела, чудесно танцевала и просто обожала балы".
И тут я озадачена, ибо, на мой взгляд, с означенного портрета на нас задорно смотрит прехорошенькая девица. Подозреваю, она просто не хотела выскакивать за кого попало и дорожила своей свободой. Тем более, родные ее любили и гордились литературными успехами.
С интересом читаю дальше!
Предполагаемый портрет Джейн Остин работы Озайаса Хэмфри.
Ярослав Гжендович "Владыка ледяного сада"
Apr. 29th, 2019 01:35 pm"Носитель судьбы" и "Конец пути" дочитаны, эпопея завершена. Финал довольно остроумен, мне понравился. Многим стоит поучиться, как нужно писать правильные финалы, не обрывая на полуслове, а проговаривая то, что нужно проговорить, но оставляя и простор для додумывания. Вполне конкретный финал, но в то же время, вроде бы и открытый. Короче, я довольна.
История принца так и осталась ярче, глубже и колоритней истории попаданца, и наверно это логично.
В целом, попытка скрестить фэнтези и твердую научную фантастику мне кажется успешной, и тетралогию Гжендовича стоит ценить хотя бы за это.
История принца так и осталась ярче, глубже и колоритней истории попаданца, и наверно это логично.
В целом, попытка скрестить фэнтези и твердую научную фантастику мне кажется успешной, и тетралогию Гжендовича стоит ценить хотя бы за это.
Джон Коннолли "Музыка ночи"
Dec. 27th, 2018 03:11 pmОтличный сборник рассказов - в диапазоне от милых и захватывающих до страшных и попросту жутких. Только открыла для себя этого автора, собираюсь продолжить знакомство. Богатый язык, достойный перевод, но главное - фантазия, поражающая воображение. Забыть эти сюжеты и этих героев вы уже не сможете.
Давайте начнем вот с чего: тем, кто смотрит на жизнь со стороны, могло бы показаться, что мистер Бергер существование влачит довольно утлое. В сущности, он и сам вписывался в данную, с позволения сказать, парадигму. Работал он в жилотделе мелкого муниципалитета, где занимал должность регистратора закрытых учетных записей. Из года в год перечень его задач не менялся: сиди, скрипи перышком и составляй список лиц, отказавшихся или самовольно съехавших из предоставленного муниципального жилья (последнее подразумевало некую задолженность). И неважно, равнялась ли задолженность плате за неделю, за месяц или даже за год (вопрос выселения – вообще штука сложная, все тянется и тянется, подчас оставляя за собой такой хвост, что отношения между мэрией и съемщиком начинают напоминать стояние войска под стенами осажденного города)...
Давайте начнем вот с чего: тем, кто смотрит на жизнь со стороны, могло бы показаться, что мистер Бергер существование влачит довольно утлое. В сущности, он и сам вписывался в данную, с позволения сказать, парадигму. Работал он в жилотделе мелкого муниципалитета, где занимал должность регистратора закрытых учетных записей. Из года в год перечень его задач не менялся: сиди, скрипи перышком и составляй список лиц, отказавшихся или самовольно съехавших из предоставленного муниципального жилья (последнее подразумевало некую задолженность). И неважно, равнялась ли задолженность плате за неделю, за месяц или даже за год (вопрос выселения – вообще штука сложная, все тянется и тянется, подчас оставляя за собой такой хвост, что отношения между мэрией и съемщиком начинают напоминать стояние войска под стенами осажденного города)...
Фрэнсис Хардинг "Стеклянное лицо"
Nov. 21st, 2018 12:58 pmВот и закончился неожиданно свалившийся мне на голову клад - дочитана третья книга Хардинг. Удивительный новый мир, по которому я буду скучать - но больше всего буду скучать по неподдельному волшебному чувству, что вызывает у меня ее проза.
Однажды мастер Грандибль понял, что в его владениях, в его сырных туннелях завелся чужак. Судя по звуку шагов, он больше крысы, но меньше лошади. Ночами, когда в горах над туннелями шел сильный дождь, наполняя обширный лабиринт Каверны музыкой капель и струй, незваный гость пел – наверное, считая, что его никто не слышит...
Однажды мастер Грандибль понял, что в его владениях, в его сырных туннелях завелся чужак. Судя по звуку шагов, он больше крысы, но меньше лошади. Ночами, когда в горах над туннелями шел сильный дождь, наполняя обширный лабиринт Каверны музыкой капель и струй, незваный гость пел – наверное, считая, что его никто не слышит...
Фрэнсис Хардинг "Колодец желаний"
Nov. 12th, 2018 03:13 pm– Дело не только в ней, дело в желаниях. Не думаю, что кто-то знает, что такое желания. Потому что… мне кажется… это что-то вроде каштанов.
– Что?
– Понимаешь, снаружи зеленая колючая шкурка, а внутри спелый твердый каштан. Думаю, желания такие. Есть наружная часть – то, чем желание кажется, а есть внутренняя – то, чем оно является на самом деле. И… – Это была самая сложная часть. – Мне кажется, что, когда большинство людей загадывают желания, они не понимают, чего на самом деле хотят. Это все равно что видеть только зеленую шкурку.
Мне кажется, новая книга Фрэнсис Хардинг тоже похожа на каштан. Снаружи сюжет - подростки, которым осталось три недели до начала учебного года, случайно вступают в довольно жуткие отношения с мстительным духом колодца - забрав по незнанию монетки, они вынуждены исполнять желания тех, кто их бросил. Дух наделяет каждого особой фантастической способностью - и кого-то эта способность тяготит, а кто-то упивается обретенной властью. И внутри книга именно об этом - о том, чего мы хотим на самом деле, и она уже отнюдь не только детская, как, впрочем, и все остальное у Хардинг. Стоит лишь начать читать - и оторваться будет невозможно.
Беломаг – это почти-место. Железная дорога и бензохранилища делают его почти районом Гилдли. Слепящие поля масличного рапса, протянувшиеся на восток, делают его почти деревней. Печальные вереницы домов, минимаркет и велосипедный магазин делают его почти обжитым. Берега канала – почти красивым.
Что-то тут когда-то произошло. То ли зарезали человека, то ли нашли на тропинке палец с кольцом, то ли местные регбисты всем клубом помочились с моста в канал. Никто уже не помнил почему, но название «Беломаг» звучало гадко. При упоминании о Беломаге у родителей кривились лица, как от сильной вони. Для детей этот городишко был под запретом.
Делать тут было нечего, но запретность придавала ему особый шарм. Приехать в Беломаг, чтобы покормить галок перед заколоченной почтой, было куда интереснее, чем с той же целью пойти в ближайший парк. Понятное дело, с первых же дней летних каникул ребята постоянно выбирались в Беломаг...
– Что?
– Понимаешь, снаружи зеленая колючая шкурка, а внутри спелый твердый каштан. Думаю, желания такие. Есть наружная часть – то, чем желание кажется, а есть внутренняя – то, чем оно является на самом деле. И… – Это была самая сложная часть. – Мне кажется, что, когда большинство людей загадывают желания, они не понимают, чего на самом деле хотят. Это все равно что видеть только зеленую шкурку.
Мне кажется, новая книга Фрэнсис Хардинг тоже похожа на каштан. Снаружи сюжет - подростки, которым осталось три недели до начала учебного года, случайно вступают в довольно жуткие отношения с мстительным духом колодца - забрав по незнанию монетки, они вынуждены исполнять желания тех, кто их бросил. Дух наделяет каждого особой фантастической способностью - и кого-то эта способность тяготит, а кто-то упивается обретенной властью. И внутри книга именно об этом - о том, чего мы хотим на самом деле, и она уже отнюдь не только детская, как, впрочем, и все остальное у Хардинг. Стоит лишь начать читать - и оторваться будет невозможно.
Беломаг – это почти-место. Железная дорога и бензохранилища делают его почти районом Гилдли. Слепящие поля масличного рапса, протянувшиеся на восток, делают его почти деревней. Печальные вереницы домов, минимаркет и велосипедный магазин делают его почти обжитым. Берега канала – почти красивым.
Что-то тут когда-то произошло. То ли зарезали человека, то ли нашли на тропинке палец с кольцом, то ли местные регбисты всем клубом помочились с моста в канал. Никто уже не помнил почему, но название «Беломаг» звучало гадко. При упоминании о Беломаге у родителей кривились лица, как от сильной вони. Для детей этот городишко был под запретом.
Делать тут было нечего, но запретность придавала ему особый шарм. Приехать в Беломаг, чтобы покормить галок перед заколоченной почтой, было куда интереснее, чем с той же целью пойти в ближайший парк. Понятное дело, с первых же дней летних каникул ребята постоянно выбирались в Беломаг...
Фрэнсис Хардинг "Остров Чаек"
Nov. 4th, 2018 01:46 pmНа далеком Острове Чаек все устроено самым сказочным образом - вулканы здесь разумны и каждый обладает сложным характером, мудрый бог-птица плетет из травы ягуаров для защиты своих людей, скитальцы-паранормалы способны посылать свой разум в далекие странствия, а духи предков принимают активное участие в общественных делах.
Но двум сестрам из маленького обособленного племени довелось жить в тяжелые времена. Политические игры и борьба за власть привели к тому, что их соплеменники были назначены всеобщими врагами, ответственными за все плохое, что происходит с обитателями острова. Еще накануне они мирно жили бок о бок с другими племенами, торговали, могли путешествовать. Но как лесной пожар распространились чудовищные слухи - и вот уже на них охотятся, как на диких зверей, и даже издают соответствующие законы.
Я за многое люблю Фрэнсис Хардинг, но не в последнюю очередь за умение создать невероятный мир, чтобы с помощью непривычного и фантастического завести разговор о близком и важном.
Не дочитала еще, но не сомневаюсь, финал не разочарует.
Но двум сестрам из маленького обособленного племени довелось жить в тяжелые времена. Политические игры и борьба за власть привели к тому, что их соплеменники были назначены всеобщими врагами, ответственными за все плохое, что происходит с обитателями острова. Еще накануне они мирно жили бок о бок с другими племенами, торговали, могли путешествовать. Но как лесной пожар распространились чудовищные слухи - и вот уже на них охотятся, как на диких зверей, и даже издают соответствующие законы.
Я за многое люблю Фрэнсис Хардинг, но не в последнюю очередь за умение создать невероятный мир, чтобы с помощью непривычного и фантастического завести разговор о близком и важном.
Не дочитала еще, но не сомневаюсь, финал не разочарует.
Невозможно пройти мимо книги с таким названием, путь о ней и пишут, что это Стивенсон-лайт. И ведь даже мне очевидно, что лайт, хотя Стивенсона я до сих пор не читала. Ну вот и познакомились, непременно почитаю у него что-нибудь более солидное.
А книга миленькая. Я только начала, и надеюсь, не будет совсем уж плохо.
"Добровольное общество дьявольского обскурантизма" - пока что эта расшифровка аббревиатуры нравится мне больше всего. В контексте даже смешно.
А книга миленькая. Я только начала, и надеюсь, не будет совсем уж плохо.
"Добровольное общество дьявольского обскурантизма" - пока что эта расшифровка аббревиатуры нравится мне больше всего. В контексте даже смешно.
Джонатан Страуд "Пустая могила"
Sep. 26th, 2018 02:51 pmПохоже, цикл закончен. И хоть я и остаюсь в убеждении, что от имени мальчиков Страуд пишет куда лучше, чем от имени девочек - все эти ...спросил Локвуд, отводя в сторону упавшую на лоб прядь тяжелых волос... неслабо раздражают; как вообще может не бесить персонаж, у которого постоянно что-то развевается или падает на глаза - но мне жаль. Жаль, что больше не увижусь с героями. Даже Киппс под конец захорошел.
Финалом не совсем довольна, хотя грех жаловаться, конечно, правильный финал. А от этого автора ожидать можно было чего угодно, спасибо, что хоть так, "а мог бы и полоснуть"...
Череп - мой герой. И ему нужен свой спин-офф.
Финалом не совсем довольна, хотя грех жаловаться, конечно, правильный финал. А от этого автора ожидать можно было чего угодно, спасибо, что хоть так, "а мог бы и полоснуть"...
Череп - мой герой. И ему нужен свой спин-офф.
Едва начала, и при чтении первой же главы почувствовала сильнейшее отвращение. Собиралась бросить, но что-то удержало. Дошла уже до шестой главы и ныне испытываю жгучий интерес. Автору удалось почти невероятное - описать быт и нравы века четырнадцатого так, что это не кажется надуманной стилизацией. Это восхитительно - понимание, что, скорей всего, как-то так тогда и жили, и что самое главное - вполне вероятно, как-то так тогда думали и чувствовали. Совершенно иная логика, иное мировосприятие. Для человека того времени мир был иным, загадочным и непознаваемым, а от опасностей ночи их ограждал лишь свет очага или походного костра.
Очень уместно тут вспомнить Барбару Такман, называвшую описываемое столетие "ужасным, жестоким, с разобщенностью людей временем, ознаменованным, как многие полагали, торжеством Сатаны" (всем, кто не читал "Загадку XIV века", рекомендую):
По словам современника, XIV век явился "скопищем большого количества странных и ужасных несчастий, ополчившихся на людей". Несчастий этих было гораздо больше, чем предрекли четыре всадника из видения святого Иоанна: чума, война, обременительные налоги, разбой, некомпетентные правительства, мятежи, раскол церкви.
Четырнадцатый век, по определению швейцарского историка Жана Шарля Леонарда Симона де Сисмонди, явился "плохим промежутком времени для людей". Да и другие историки склонны порицать XIV столетие, ибо оно не укладывается в картину человеческого прогресса.
Шестьсот лет, прошедших после XIV столетия, позволяют ясно определить, что является главным для человека. Физические, психологические и нравственные условия жизни в средневековье настолько отличались от условий нашей нынешней жизни, что можно предположить: люди того далекого времени являли собой другую, отличную от нашей, цивилизацию.
Что подкупает в этой книге больше всего - ее герои не принадлежат к верхушке общества, не рядятся в красивые одежды, и решение самых неприятных вопросов им делегировать тоже некому. Пока что для меня это увлекательное путешествие в другую жизнь - чего стоят хотя бы только богословские диспуты полуграмотных героев! Но будет тут и что-то еще, мне кажется. Посмотрим.
Сказать, что братья Гроссбарт были жестокими и корыстными душегубами, значило бы возвести напраслину на худших из разбойников с большой дороги. А назвать их кровожадными свиньями значило бы смертельно оскорбить даже самых грязных боровов. Они были Гроссбартами с ног до головы, во многих странах и землях эта фамилия все еще имеет серьезный вес. Хоть братья и не были такими омерзительными, как их отец, или такими хитрыми, как их дед, на деле они оказались хуже, чем оба этих ужасных человека. Кровь может испортиться за одно поколение, а может веками очищаться, чтобы породить нечто поистине чудовищное. Так и произошло с кошмарными близнецами – Гегелем и Манфридом.
Оба были среднего роста, но щуплого телосложения. Манфрид мог похвастать непропорционально большими ушами, а размеру и форме носа Гегеля позавидовала бы не одна репа. Медно-рыжим волосам и бровям Гегеля отвечала серебристо-серая шевелюра брата. Худые лица обоих покрывали оспины. Им едва исполнилось по двадцать пять лет, а они отрастили бороды такой потрясающей длины, что даже с близкого расстояния их можно было принять за стариков. Братья вечно и ожесточенно спорили, чья борода длиннее.
Прежде чем их отца поймали и повесили в какой-то унылой деревеньке далеко на севере, тот успел преподать сыновьям семейное ремесло; если, конечно, разграбление могил можно счесть достойной профессией. Задолго до времен их прадеда фамилия Гроссбарт связывалась с самым подлым мошенничеством, но лишь когда кладбища превратились в нечто большее, чем просто земля горшечника, семья обрела свое истинное призвание. Отец бросил их, когда братья едва могли удержать в руках лом, и отправился на поиски богатства и удачи, как его собственный отец однажды исчез, когда сам он был начинающим воришкой.
По слухам, старший Гроссбарт умер в ошеломительном богатстве где-то в пустыне на юге, где древние гробницы превосходят самые великие замки Священной Римской империи и по размеру, и по убранству. Так младший Гроссбарт говорил своим сыновьям, но весьма сомнительно, что в его болтовне содержалось хотя бы малое и усохшее зернышко истины. Братья твердо верили, что отец отыскал деда в Гипте, а их самих бросил на произвол судьбы и жестокой, вечно пьяной матери. Даже узнай они, что отец на самом деле стал поживой для ворон и умер без гроша за душой, вряд ли изменили бы ход своей жизни. Разве что проклинали бы его реже – или чаще, тут трудно угадать...
Очень уместно тут вспомнить Барбару Такман, называвшую описываемое столетие "ужасным, жестоким, с разобщенностью людей временем, ознаменованным, как многие полагали, торжеством Сатаны" (всем, кто не читал "Загадку XIV века", рекомендую):
По словам современника, XIV век явился "скопищем большого количества странных и ужасных несчастий, ополчившихся на людей". Несчастий этих было гораздо больше, чем предрекли четыре всадника из видения святого Иоанна: чума, война, обременительные налоги, разбой, некомпетентные правительства, мятежи, раскол церкви.
Четырнадцатый век, по определению швейцарского историка Жана Шарля Леонарда Симона де Сисмонди, явился "плохим промежутком времени для людей". Да и другие историки склонны порицать XIV столетие, ибо оно не укладывается в картину человеческого прогресса.
Шестьсот лет, прошедших после XIV столетия, позволяют ясно определить, что является главным для человека. Физические, психологические и нравственные условия жизни в средневековье настолько отличались от условий нашей нынешней жизни, что можно предположить: люди того далекого времени являли собой другую, отличную от нашей, цивилизацию.
Что подкупает в этой книге больше всего - ее герои не принадлежат к верхушке общества, не рядятся в красивые одежды, и решение самых неприятных вопросов им делегировать тоже некому. Пока что для меня это увлекательное путешествие в другую жизнь - чего стоят хотя бы только богословские диспуты полуграмотных героев! Но будет тут и что-то еще, мне кажется. Посмотрим.
Сказать, что братья Гроссбарт были жестокими и корыстными душегубами, значило бы возвести напраслину на худших из разбойников с большой дороги. А назвать их кровожадными свиньями значило бы смертельно оскорбить даже самых грязных боровов. Они были Гроссбартами с ног до головы, во многих странах и землях эта фамилия все еще имеет серьезный вес. Хоть братья и не были такими омерзительными, как их отец, или такими хитрыми, как их дед, на деле они оказались хуже, чем оба этих ужасных человека. Кровь может испортиться за одно поколение, а может веками очищаться, чтобы породить нечто поистине чудовищное. Так и произошло с кошмарными близнецами – Гегелем и Манфридом.
Оба были среднего роста, но щуплого телосложения. Манфрид мог похвастать непропорционально большими ушами, а размеру и форме носа Гегеля позавидовала бы не одна репа. Медно-рыжим волосам и бровям Гегеля отвечала серебристо-серая шевелюра брата. Худые лица обоих покрывали оспины. Им едва исполнилось по двадцать пять лет, а они отрастили бороды такой потрясающей длины, что даже с близкого расстояния их можно было принять за стариков. Братья вечно и ожесточенно спорили, чья борода длиннее.
Прежде чем их отца поймали и повесили в какой-то унылой деревеньке далеко на севере, тот успел преподать сыновьям семейное ремесло; если, конечно, разграбление могил можно счесть достойной профессией. Задолго до времен их прадеда фамилия Гроссбарт связывалась с самым подлым мошенничеством, но лишь когда кладбища превратились в нечто большее, чем просто земля горшечника, семья обрела свое истинное призвание. Отец бросил их, когда братья едва могли удержать в руках лом, и отправился на поиски богатства и удачи, как его собственный отец однажды исчез, когда сам он был начинающим воришкой.
По слухам, старший Гроссбарт умер в ошеломительном богатстве где-то в пустыне на юге, где древние гробницы превосходят самые великие замки Священной Римской империи и по размеру, и по убранству. Так младший Гроссбарт говорил своим сыновьям, но весьма сомнительно, что в его болтовне содержалось хотя бы малое и усохшее зернышко истины. Братья твердо верили, что отец отыскал деда в Гипте, а их самих бросил на произвол судьбы и жестокой, вечно пьяной матери. Даже узнай они, что отец на самом деле стал поживой для ворон и умер без гроша за душой, вряд ли изменили бы ход своей жизни. Разве что проклинали бы его реже – или чаще, тут трудно угадать...
Мэтт Рафф "Злые обезьяны"
Sep. 3rd, 2018 12:30 pmСовесть: внутренний голос, предупреждающий, что кто-то, возможно, наблюдает за нами.
Генри Луис Менкен
Вау, вот просто вау.
Странно писать такое о книге (я воспитана на классической традиции написания отзывов), но не могу удержаться. Это история борьбы Добра и Зла (именно так, с большой буквы), предельно кинематографичная - а в наиболее ярких своих проявлениях это даже чистый комикс, - что не мешает "Злым обезьянам" оставаться хорошо написанной большой литературой. Добро и Зло утрированы здесь до масштабов гигантских секретных организаций, вот только линия фронта проходит на не улицах или в офисных зданиях, она, как водится, в душах людей. И борьба идет за каждого человека, ибо раз за разом каждому дается шанс на спасение.
Во внутренней мифологии сюжета "Злые обезьяны" - жаргонное наименование Департамента по ликвидации безнадежных лиц, одного из подразделений тайного общества, призванного сделать мир лучше. Героиню зовут Джейн Шарлотта и она арестована за убийство, но утверждает, что является оперативником и борется со злом. То ли сумасшедшая, то ли преступница, то ли и впрямь рассекреченный агент под прикрытием беседует с тюремным врачом-психиатром. Типичный ненадежный рассказчик, хотя, что греха таить, очень располагающий к себе поначалу.
"Злые обезьяны" выстроены весьма интересно. Автор пользуется самыми простыми приемами, но чрезвычайно эффективно. Действие плавно стартует и некоторое время движется не спеша, зато ближе к финалу события несутся галопом, и масса сюжетных перевертышей припрятана напоследок.
Библейские аллюзии тут уместны как нигде, а кое-что очень даже остроумно обыграно. Символический отказ от истины, мудрости и любви, метафоры, метафоры, метафоры... Безумно динамичный сюжет на поверхности, но с о-го-го каким вторым смысловым слоем. Такие вещи хочется перечитывать, чтобы новыми глазами увидеть происходящее, а заодно и проверить, не упущено ли что-то важное. Кажется, автор проделал просто невероятную работу по разбрасыванию намеков и связыванию ниточек, да так, что в финале не только сходятся все части одной головоломки, тут и какие-то другие головоломки тоже сошлись, хотя ты их даже не замечаешь в процессе чтения. И перечитывать стоит, чтобы понять, из каких же частей были собраны они. Столько углов восприятия сразу!
Кстати, вот что вычитала:
Без литературных аллюзий в «Злых обезьянах» не обошлось: оба имени героини напоминают о Шарлотте Бронте и её «Джейн Эйр» (она даже представляется «сиротка Бронте»). Но это просто шутка автора, чтобы ещё больше запутать читателей. Сознательная авторская аллюзия связана с фамилией Джейн, не названной в тексте. Рафф признавался, что назвал её в честь Джейн Шарлотты Дик — сестры-близнеца Филипа Дика, умершей в младенчестве. А творчество Филипа Дика — один из главных источников вдохновения этого запутанного романа.
Финал показался мне достаточно однозначным, но поразмыслив, я поняла, что возможны и другие прочтения. Так что кто победил - теория заговора или психиатрия - решать читателю.
Генри Луис Менкен
Вау, вот просто вау.
Странно писать такое о книге (я воспитана на классической традиции написания отзывов), но не могу удержаться. Это история борьбы Добра и Зла (именно так, с большой буквы), предельно кинематографичная - а в наиболее ярких своих проявлениях это даже чистый комикс, - что не мешает "Злым обезьянам" оставаться хорошо написанной большой литературой. Добро и Зло утрированы здесь до масштабов гигантских секретных организаций, вот только линия фронта проходит на не улицах или в офисных зданиях, она, как водится, в душах людей. И борьба идет за каждого человека, ибо раз за разом каждому дается шанс на спасение.
Во внутренней мифологии сюжета "Злые обезьяны" - жаргонное наименование Департамента по ликвидации безнадежных лиц, одного из подразделений тайного общества, призванного сделать мир лучше. Героиню зовут Джейн Шарлотта и она арестована за убийство, но утверждает, что является оперативником и борется со злом. То ли сумасшедшая, то ли преступница, то ли и впрямь рассекреченный агент под прикрытием беседует с тюремным врачом-психиатром. Типичный ненадежный рассказчик, хотя, что греха таить, очень располагающий к себе поначалу.
"Злые обезьяны" выстроены весьма интересно. Автор пользуется самыми простыми приемами, но чрезвычайно эффективно. Действие плавно стартует и некоторое время движется не спеша, зато ближе к финалу события несутся галопом, и масса сюжетных перевертышей припрятана напоследок.
Библейские аллюзии тут уместны как нигде, а кое-что очень даже остроумно обыграно. Символический отказ от истины, мудрости и любви, метафоры, метафоры, метафоры... Безумно динамичный сюжет на поверхности, но с о-го-го каким вторым смысловым слоем. Такие вещи хочется перечитывать, чтобы новыми глазами увидеть происходящее, а заодно и проверить, не упущено ли что-то важное. Кажется, автор проделал просто невероятную работу по разбрасыванию намеков и связыванию ниточек, да так, что в финале не только сходятся все части одной головоломки, тут и какие-то другие головоломки тоже сошлись, хотя ты их даже не замечаешь в процессе чтения. И перечитывать стоит, чтобы понять, из каких же частей были собраны они. Столько углов восприятия сразу!
Кстати, вот что вычитала:
Без литературных аллюзий в «Злых обезьянах» не обошлось: оба имени героини напоминают о Шарлотте Бронте и её «Джейн Эйр» (она даже представляется «сиротка Бронте»). Но это просто шутка автора, чтобы ещё больше запутать читателей. Сознательная авторская аллюзия связана с фамилией Джейн, не названной в тексте. Рафф признавался, что назвал её в честь Джейн Шарлотты Дик — сестры-близнеца Филипа Дика, умершей в младенчестве. А творчество Филипа Дика — один из главных источников вдохновения этого запутанного романа.
Финал показался мне достаточно однозначным, но поразмыслив, я поняла, что возможны и другие прочтения. Так что кто победил - теория заговора или психиатрия - решать читателю.
Мэтт Рафф "Страна Лавкрафта"
Aug. 20th, 2018 01:25 pmИстории – они как люди. Наша любовь не делает их безупречными. Мы склонны ценить в первую очередь достоинства, а на недостатки закрываем глаза. Вот только они – недостатки – никуда не деваются.
В свое время "Канализация, газ и электричество" понравилась мне очень-очень. И "Страну Лавкрафта" я ждала. Пока ничего не могу сказать, только начала - и сразу зацепилась за слова, которые захотелось выписать. Посмотрим, что будет дальше.
В свое время "Канализация, газ и электричество" понравилась мне очень-очень. И "Страну Лавкрафта" я ждала. Пока ничего не могу сказать, только начала - и сразу зацепилась за слова, которые захотелось выписать. Посмотрим, что будет дальше.
